Тема: Первая встреча Алексис Вон и Кристиана Минами-Вирлейма. Слабонервных, ханжей и беременных женщин просим удалиться!
Локации: Лондон. Особняк Вирлеймов.
Присоединения: Нет. Только с личного разрешения Алексис и Кристиана.
Происшествие: Белый День. Женский праздник в Японии. В честь своей жены отец Кристиана устраивает приём у себя в доме, с большим количеством приглашённых гостей из высших кругов Лондона. А, раз отец Минами-Вирлейма и отец Алексис деловые партнёры, мальчик должен развлекать Эмили, старшую дочь в семье... Но кое-что идёт не так, и вот тут-то начинается самое интересное!
Примечания: события происходят в 2005 году. Алексис 12 лет, Кристиану - 13.

14 марта, долгожданный Белый День в этом особняке. Целую неделю всё в нём кишело в нетерпении, искрилось радостным детским ожиданием чуда и взрослыми новыми старыми признаниями.
Отец обещал всей семье поездку в Японию – для матери это означало встречу с близкими и родными, для самого отца – отдых вместе с сыном и любимой женой, а для Криса – обожаемые им сладости. Но… Буквально за день до отъезда от планов пришлось отказаться: работа. Она не оставляла ни малейшего шанса на уединение, а уж о путешествии не приходилось и мечтать - отцу жизненно необходим был этот контракт.
Кристиан не уставал поражаться маме – там, где другая женщина закатила бы грандиозный скандал и уехала бы одна с сыном, она, светло улыбнувшись, предложила устроить приём, где можно было бы и повеселиться, и спокойно, в располагающей обстановке, решить вопрос с делами.
Начались новые хлопоты. Отправлялись и получались письма на гербовой бумаге с затейливыми вензелями знатных, богатых и просто знакомых обитателям особняка семей; прибывали украшения, а с ними и дизайнеры и их помощники; прислуга с ног сбивалась, пытаясь устроить всё в лучшем виде. Но ко дню «Икс» всё было готово – дом сиял, выдраенный до блеска и украшенный «в соответствии с последними веяниями моды и архитектурной концепцией», как говорили шебутно-серьёзные дизайнеры в забавных шмотках. Стол ломился от угощений, родители были довольны жизнью и друг другом, гостей ждали с минуты на минуту, да и атмосфера царила воздушная.
Маленький мальчик 13 лет вертелся перед зеркалом, расталкивая горничных и дворецкого – он хотел надеть свой любимый костюм цвета слоновой кости, а эти противные слуги упорно надевали на него какой-то мышиный пиджак и жёлтый галстук, на котором только офисным клеркам и вешаться.
- Нет, не хочу, не хочу, не хочу! И не буду! – уворачиваясь от ловких рук, брыкался Крис.
- Маленький господин, ваш белый костюм грязный! Наденьте этот, - в семь голосов увещевали его слуги, пытаясь поймать носящегося по всей комнате мальчишку.
Двери распахнулись, являя миру мать Криса, одетую в потрясающее чёрное платье с открытой спиной. Идеально подобранные украшения и элегантная простота платья делали и так красивую женщину просто куколкой. Мальчик подбежал к ней и сказал, сердито шмыгнув:
- Мама, не хочу этот серый костюм! Он противный, - тонкая рука ласково взъерошила длинные светлые волосы, собранные в хвост.
- Хорошо, малыш. Я купила тебе новый, хочешь взглянуть?
- Конечно, мама.
Через час возле фуршетного стола Кристиан, одетый во всё ослепительно белое, следил взглядом за проходящими в распахнутые двери парадного входа гостями. Он должен был провести вечер с дочерью партнёра отца, того самого, с которым и нужно было подписать договор.
«Кажется, её зовут Эмили. Интересно, какая она? Наверняка, заносчивая уродина» - ещё не видя девочку, Крис уже был на неё зол – именно из-за её отца они не поехали в Японию! «А там такие вкусные вагаси… В Англии их делают совсем по-другому», - ностальгически подумал Кристиан. Вертя в руках бокал на тонкой ножке, мальчик налил себе вишнёвого сока и вновь нашарил глазами вход.
«Кажется, это они»
Отец увлечённо разговаривал с каким-то незнакомым мужчиной, рядом с которым шла девочка. Мать же, стоящая рядом, успокаивающе взяла Кристиана за руку и шепнула:
- Будь паинькой, хорошо? Мы скоро поедем все вместе в Японию на месяц, и я познакомлю тебя с твоим двоюродным братом.
Улыбнувшись маме, Кристиан повернулся к идущим к ним отцу, его собеседнику и девочке.

...Уже несколько дней в доме была жуткая суматоха. Горничные носились туда - сюда, все время привозились какие-то коробки с какими-то вещами, одеждой, приезжали модельеры, парикмахеры, самые известнейшие из всех тех, которых только можно было найти в Англии.
Саму Алексис вся эта суматоха не особо трогала, ее единственной задачей было не путаться под ногами и как можно меньше попадаться на глаза родителей и прислуги. Она тихо сидела в своем излюбленном месте на широком подоконнике в библиотеке и читала книги. Насколько она понимала из разговоров горничных, намечался какой-то вечер в поместье местных аристократов, на который были приглашены ее мать, отчим и ее сестра Эмили.
« Подумаешь... Все эти «аристократы» на самом деле преступники, и называются так исключительно потому, что их карманы напичканы деньгами, ворованными, грязными, а порой и кровавыми деньгами...»
- А, вот ты где, да?
Размышления девочки прервал писклявый голос сестры.
Алексис вздрогнула, и, резко повернув голову, сверху вниз посмотрела на нее.
На Эмили было надето красивое платье цвета неба, подколотое сбоку ажурной брошью, а высокая прическа делала ее личико более миловидным, чем оно было на самом деле. Она так и светилась счастьем, в глазах читалось торжество.
- О, ну как всегда со своими книжонками сидишь... Конечно, что тебе еще делать-то, ты же незаконнорожденная, твой отец – никто... Тебе, наверное, безумно завидно, что сегодня вечером именно я поеду с мамой и отцом на тот вечер, в этом красивом платье, да? – ехидно продолжила Эмили.- Тебе этого никогда и не приснится, и мамочке ты абсолютно не нужна, и...
Не дослушав, что же там еще скажет эта надоедливая дура, Алексис тихо, но четко произнесла:
- Замолчи. Сначала спроси у меня, нужна ли мне эта мать, или нет. И нужен ли мне этот ваш светский прием. И эти твои платья. То, что для тебя так важно и ценно, для меня ничего не значит.
Сказав это, Алексис спрыгнула с подоконника, и, быстро пройдя мимо Эмили, скрылась за дверью.
Сама библиотека находилась в правом крыле поместья, и с основным коридором соединялась высокой лестницей. Алексис знала, что Эмили обязательно последует за ней, не стерпев ее высокомерного ответа, а потому шла быстро, как только могла идти по таким крутым ступенькам.
«Ну что это за человек... И вообще, можно ли ее назвать человеком? Вся семейка такая... И мать... Как же они мне надоели, как бы я хотела уйти отсюда! Эх, если бы только увидится с моим отцом, он не такой, но не может быть таким, как все они!»
Погруженная в свои безрадостные мысли, Алексис продолжала быстро спускаться по лестнице, не слыша, как ступеньками двадцатью выше ей что-то так же пискливо доказывает сестра.
И вдруг... Громкий крик заставил Алексис обернуться.
«Что это? Мне показалось... Нет, Эмили!»
Девочка увидела, как ее сестра, громко визжа, скатывается мимо нее на спине по крутым ступенькам лестницы. Испугавшись, Алексис буквально побежала вслед за сестрой.
Добежав до конца спуска, Алексис увидела безжизненное тело сестры, лежащее ничком подле первой ступеньки.
«Боже, она что, умерла? Она вообще дышит?»
Нерешительно подойдя к Эмили, Алексис перевернула ее на спину. Первое время Эмили просто лежала, тяжело дыша, но вскоре ресницы девочки задрожали, и она открыла глаза.
- Что ты с ней сделала, маленькая дрянь?! – услышала Алексис окрик ее матери, статной женщины лет сорока.
Она быстрыми шагами приближалась к девочкам, глаза ее горели неприкрытой злобой.
- Это она тебя столкнула, да?- продолжала Изабелла, обращаясь уже к Эмили, которая, вполне оправившись, уже сидела на паркете.
- Да, она, она! Она просто позавидовала мне, и все! – хныча произнесла Эмили.
«Да как она может?! Врать, маме врать, лишь бы мне было хуже?» - пронеслось в голове Алексис, и она, уже не скрывая негодования, злобно закричала:
- Она врет! Это она побежала вслед за мной, она меня оскорбляла, она...
Не дав ей договорить, мать просто дала ей пощечину. Алексис обиженно замолчала, с горечью поняв, что ей никто в этом доме не поверит.
- Ты как, сможешь встать? – заботливо произнесла Изабелла, обращаясь к Эмили.
Та попыталась было встать, но тут же, громко вскрикнув, повалилась обратно.
- Так я и думала...- задумчиво протянула Изабелла. - Ну что ж,- продолжала она, глядя уже на Алексис,- на прием придется поехать тебе. Марш в свою комнату, сейчас я отдам слугам распоряжение, чтобы тебя привели в порядок.
Придя в комнату, Алексис тяжело опустилась на кровать. В ней поднималась безумная злость против всего мира, она хотела всех уничтожить, всех...
Раздался скрип двери, и в комнату вошла горничная, принеся темно-синее, почти черное шелковое платье с открытыми плечами.
- Встань, мне нужно одеть и причесать тебя,- сказала она, и начала торопливо переодевать Алексис.
Вскоре все было готово. Алексис вышла к матери и отчиму, которые, не глядя на нее, сказали, чтобы она садилась в машину.
- И только попробуй что-нибудь там выкинуть, ясно тебе? – это все, что напоследок сказал ей отчим.
... И вот они приехали в поместье Минами-Вирлеймов, в котором и должен был состояться тот светский прием. Выйдя из машины, отчим, крепко схватив за руку Алексис, направился к спешащему к ним мужчине. Они раскланялись, и, обменявшись любезностями, и направились к фуршетному столу.
- Это ваша дочь, Эмили? – спросил тот мужчина у ее отчима.
- Нет, это Алексис, Эмили не смогла сегодня приехать, так как плохо себя почувствовала,- ответил тот.
- О, понятно... Надеюсь, с ней все будет в порядке, - сказав это, мужчина продолжил, обращаясь уже к Алексис:
- Ну-с, юная леди, пройдемте, я познакомлю вас с моим сыном.
« Ну-ну, - подумала Алексис, направляясь вслед за отчимом и его собеседником- наверняка это какой – нибудь избалованный мальчишка, который так же, как и Эмили, думает, что все в этом мире можно купить за деньги»
Подойдя к столу, она заметила симпатичного мальчика, одетого во все белое, который с любопытством разглядывал ее и его отца.
- Кристиан, это Алексис, Алексис, это Кристиан, - сказал мужчина, с теплотой глядя на мальчика, - надеюсь, вы найдете общий язык.

Подошедшая девочка была красивая – с грустными глазами и в своём тёмном шёлковом платье она живо напомнила Крису героиню Кэрролла. Почему, он и сам бы объяснить не смог. Но малолетний аристократ пока ещё в своём нежном возрасте доверял своим ощущениям, несмотря на привитую подозрительность и общую скрытность.
- Кристиан, это Алексис, Алексис, это Кристиан. Надеюсь, вы найдете общий язык, - отец незаметно подмигнул мальчику, вызывая у последнего на лице невольную улыбку. Родители разбились по парам – две матери и два отца разошлись в разные стороны, беседуя о чём-то своём, деловом и финансовом. Мать напоследок ласково потрепала Кристиана по волосам.
- Приятно познакомиться, - мальчик склонил голову в полупоклоне, положенном по этикету. Сколько-то там градусов, вежливая отстранённая улыбка, лёд в глазах и чистый расчёт в мыслях. Возможно, Крис когда-нибудь и будет в точности выполнять все эти функции залётного светского джентльмена, но сейчас, глядя на отца и мать, которые явно не были живой иллюстрацией к безликому книжному этикету, он был против. Но, конечно, внешние проявления «расшаркиваний» и «паясничания», как порой тихо всё это поминал незлым японским словом отец, Кристиан усвоил на «отлично». Подняв голову и незаметно поправив надоедливую прядь, закрывшую глаза, мальчик взял в руки другой бокал и предложил его своей юной визави, прокручивая при этом в голове варианты развития вечера.
«Что бы сделать такого, чтобы всколыхнуть это спокойное болотце?», - как и большинству детей, Крису хотелось действий, хотя бы наблюдений. Подобных раутов и сборищ аристократии на своём недолгом веку он уже насмотрелся на целую жизнь вперёд. А фантазия у Минами-Вирлейма была развита не по годам, выкидываемые им время от времени фортели никогда не повторялись и были невообразимы по сути своей. Пускай и ему хотелось почувствовать себя этаким франтом, но вальс и тому подобные мероприятия были ещё не скоро. Да и эта девочка…
«Сопровождать. Она миленькая, но почему это должен делать я? Лучше бы это был мальчик, с ним бы я нашёл общий язык», - маленькому лорду не нравились девочки на подсознательном уровне, он не испытывал к ним тяги, хоть и хорошо ладил с ними. Посему ему были не очень интересны девочки как таковые, разве что по личностному складу характера или ума.

После того, как детей представили друг другу, взрослые разошлись, оставив их одних.
- Приятно познакомиться,- сказал мальчик, склонив голову.
- Да, мне тоже очень приятно...- безучастно ответила она, изобразив что-то на подобие реверанса.
«Ну и? И что дальше? И вообще, зачем я тут... Да, этот мальчик не похож на всех тех детей, которых я знала ранее, но разве это что-то меняет? Внешность, манеры... Они ничего, ничего не значат...»
Алексис явно чувствовала себя не в своей тарелке. Да, она частенько бывала на таких вот приемах, хоть ей это было и противно, да и родители тоже тащили ее туда с явной неохотой, исключительно из-за необходимости хоть изредка представлять ее в свете, а потому все это, вся наигранность, фальшь и лживость были ей противны.
Молчание вновь затягивалось, и мальчик, чтобы, по-видимому, хоть как-то его прервать, предложил ей бокал с какой-то непонятного оттенка жидкостью.
Алексис, также из чувства этикета, хоть ей совсем и не хотелось пить, взяла его, тихо поблагодарив.
«И что, вечер так и будет проходить в молчании? Лучше бы мне разрешили ходить одной... Или еще лучше, остаться дома... Ведь я здесь, да и мои родители тоже здесь исключительно из-за какого-то глупого контракта, заключенного в погоне за наживой... Если бы, если бы я только могла сделать что-то такое, что заставило бы их всех показать свои истинные чувства, а не прятаться за маской вежливости, не прикрываться манерами...»
Девочка еще раз исподлобья взглянула на мальчика. Да, он был симпатичен, глаза горели, в них плясали чертики, и было видно, что он тоже не из тех, кто привык тихо сидеть в уголке и спокойно наблюдать за всем этим скучным сборищем так называемых «аристократов».
«Да что же он молчит... Как будто язык проглотил»,- недовольно думала девочка.- «Ну что ж... Придется мне первой начинать разговор, раз он так и будет стоять, задумчиво уставившись куда-то вдаль...»
И Алексис, еще раз взглянув на мальчика, негромко произнесла:
- Тебя ведь Кристиан зовут, да? Достаточно необычное имя...

«Один я могу и не справится, а привлекать слуг чревато тем, что их могут и уволить»
Уже решившись на проказу, Крису осталось только выбрать из нескольких его давних заготовок.
«Что-то, что не было бы слишком скучно, пафосно или повлекло за собой жертвы» Кристиан взглянул на Алексис, прикидывая что-то в уме. «Привлечь её? Привлекательная мысль, хотя кто знает… Но на тихую овечку она не похожа» Осталось придумать, как расположить девочку к себе. Она выглядела достаточно серьёзно, чтобы эта проблема была внушительной.
- Тебя ведь Кристиан зовут, да? Достаточно необычно имя… - произнесла Вон тихим голосом.
- «Алексис» тоже не очень и заурядно, - живо отпарировал мальчик, контролируя на лице вежливую полуулыбку. Имя выбирала мама, посему Кристиан чувствовал его как ещё одну связующую ниточку с родителями. – Сколько тебе лет? – спрашивать возраст у женщины нехорошо. «Но раз она ещё маленькая, то, наверное, можно. Только взгляд у неё явно грустный… Даже презрительный» - это было обычным явлением. Поэтому Крис и не стремился вращаться среди взрослых, у которых через одного во взгляде даже подростку были видны все семь смертных грехов.
Пока же план зрел в белокурой голове, и даже была обработана начальная стадия.

- Тебя ведь Кристиан зовут, да? Достаточно необычное имя... - решившись, произнесла Алексис.
- «Алексис» тоже не очень и заурядно,- тут же раздался ответ.
« Ну конечно... как всегда, на любезность нужно ответить любезностью, именно так должен поступить настоящий джентльмен... Даже если бы мое имя было ужасным, если бы встречалось на каждом шагу, он бы все равно сказал, что оно прекрасно и незаурядно... В этом фальшивом мире просто невозможно разобраться, невозможно отличить истинные чувства и слова от лжи и лести....»
Тем временем Кристиан продолжил, с каким-то интересом, и даже вопросом глядя на девочку:
- Сколько тебе лет?
« Хммм... странно. Разве он не знает, что по этикету спрашивать у девушки или женщины о возрасте неприлично? Он действительно мало похож на всех тех, с кем мне приходилось общаться ранее...»
- Мне двенадцать,- так же тихо и безразлично ответила Алексис.
«Почему он так на меня смотрит? Как будто взвешивает что-то за и против... Возможно, он что-то задумал...»
Алексис наконец огляделась. Там и тут, о чем-то увлеченно разговаривая, стояли женщины, одетые в красивые, и, наверняка безумно дорогие вечерние платья; мужчины в смокингах обсуждали свои деловые проблемы... Туда – сюда сновали слуги, что-то поднося, что-то убирая...
« Жалкие, жалкие люди... Одни кровью и ложью зарабатывают себе место в этом грязном «высшем», а на деле-то самом «низшем» обществе... Другие так же грязно пресмыкаются перед сильными мира сего... Грязно, противно... Они все живут в мире, сотканном из обмана, лжи, ненависти, мира, который держится только на деньгах, на власти... И этот мальчик... Он вырастет, и так же будет убивать, в погоне за наживой и выгодой....»
Молчание вновь затягивалось. Каждый из детей был погружен в свои мысли.
«Все. Этот мальчишка мне надоел... И эти люди, и все, все! Не хочу видеть, никого из них не хочу видеть...»
Алексис знала, что грубить нельзя, это неприлично, но сдерживать свой гнев и злобу она уже не могла; круто развернувшись, девочка, безуспешно пытаясь скрыть горечь и злобу в голосе, негромко, но четко произнесла:
- Раз уж ты не хочешь показать мне свое поместье и сад, а просто стоишь, думая о чем-то своем, я, пожалуй, пойду и прогуляюсь в одиночестве.

«Значит, младше меня. Хотя всего на год… А раз младше, то, может быть, всё и удастся» Мысленно Кристиан уже довольно потирал руки.
- Раз уж ты не хочешь показать мне свое поместье и сад, а просто стоишь, думая о чем-то своем, я, пожалуй, пойду и прогуляюсь в одиночестве, - с каким-то странным негодованием и даже злостью резко сказала Алексис. Похоже, юная гостья была чем-то очень и очень недовольна, раз уж соблаговолила проявить капельку эмоций и даже выразить своё неудовлетворение. «Слава Ками, я начал думать, что она киборг, или уже слишком взрослая. Что ассоциируется с, мягко говоря, безразличием уже давно… Но так она больше похожа на ещё одну избалованную, капризную богатую куклу с полным нулём внутри»
Мальчик спохватился и, отставив в сторону свой бокал, приветливо улыбнулся, вкладывая уже чуть больше искренности в слова:
- Прости, я действительно задумался. Может, пройдём вначале в сад? Здесь слишком людно, – мальчик повёл головой по сторонам, морщась в душе. «И ради этого очередного приёма все и бегали? Всё же жаль, что поездка сорвалась» - К тому же, сегодня удивительно хорошая погода, - «Для Лондона. На Осаке уже давно тепло…». Похоже, сегодня каждая мелочь будет напоминать о родине.
Мальчик автоматически предложил Вон руку, согнутую в локте, и уверенно направился к одному из боковых проходов. Парадный вход был слишком запружен снующими туда-сюда людьми; а потеряться в этом мельтешении красок, платьев, ленточек и рюшей было как нечего делать. Правда, это могло бы показаться неучтивым его спутнице «А, плевать. Всё равно то, что я, если мне улыбнётся Фортуна, буду делать, просто неучтивым явно не назовёшь»
Они прошли через галерейку, затейливо украшенную барельефами, и им открылся сад.
Лёгкий тёплый ветерок тут же растрепал серебристые волосы Кристиана, заставляя морщится и пытаться навести хоть какое-то подобие порядка. Бросив это неблагодарное дело, мальчик повернулся к Алексис и, лукаво улыбаясь, спросил с искренним интересом:
- Тебе нравиться сегодняшний приём? Тут не излишне… Скучно? – «Лучше будет, если я спрошу не в лоб, а полунамёками. Надеюсь, она, как ещё одна из плутократов, поймёт меня»
Пока ещё не включили ни фонари, ни светомузыку, а потому естественная красота являлась детям во всём своём великолепии. Внезапно Криса окликнул какой-то полузнакомый статный мужчина, с которым пришлось раскланиваться и быстро от него отделываться общими фразами. К счастью, джентльмену требовался не сын, а отец, и посему он после двух-трёх фраз попрощался и вернулся в залу. Минами-Вирлейм вздохнул про себя, и слегка потянул девочку в сторону от главной дорожки, мимо зарослей жасмина и живописной альпийской горки.
- Давай я покажу тебе одно местечко, там нас никто не найдёт, нэ? – японского акцента у мальчика не было, но фольклорные и присущие только японцу слова остались. Бившиеся над этим учителя давно махнули рукой, а матери это даже нравилось. Собственно, именно из-за неё Крис это и делал. – Обычно туда никто не заходит, слишком запутанная тропка, да и знаю это место, по всей видимости, я один.

Уже окончательно разозлившись, девочка повернулась, чтобы как можно быстрее и как можно дальше уйти от этой многолюдной толпы.
«Как мне все надоело, как мне все надоело! Я ненавижу, их всех ненавижу...»
- Прости, я действительно задумался. Может, пройдём вначале в сад? Здесь слишком людно, - мягкий и уже более доброжелательный голос нагнал девочку, не успевшую еще сделать ни единого шага по направлению к выходу.
«Что это он? Неужели опомнился? И в голосе его уже звучит не та манерно-вежливая отстраненность, а искренность и даже интерес...»
- К тому же, сегодня удивительно хорошая погода, - продолжал тем временем Кристиан.
«Да... погода действительно хороша для Лондона, тем более в такое время... Только этот мальчик... он не слишком радуется этой погоде... Такое чувство, что, говоря об одном, он думает совершенно о другом...»
Алексис не успела даже дать свое согласие, как Кристиан предложил ей руку, согнутую в локте, как это было принято по этикету.
«Хах... ну что ж, как всегда... Манеры, манеры, и еще раз манеры... Даже детям нужно их соблюдать...»
Но отказывать Алексис почему-то не хотелось. Ей было интересно, что же будет дальше, почему это мальчишка смотрит на нее с таким лукавством.
Молча приняв приглашение, Алексис, под руку с Кристианом, быстро прошла сквозь пеструю завесу толпы, оказавшись в небольшой и достаточно красивой галерее.
За поворотом показался сад, достаточно ухоженный, но без прямых геометрических фигур, обычно присущих садам аристократов, следующих бездушной моде; красота и гармония природы здесь не были нарушены. Шаловливый весенний ветерок трепал подол платья, безуспешно пытаясь выбить хоть одну непослушную прядку из идеальной прически Алексис.
«И все же тут красиво... Мне нравится, так хорошо и спокойно... Природа никогда не врет, она чиста...»- думала Алексис, глядя на светлую зелень листвы и любуясь нежной синевой закатного неба.
- Тебе нравиться сегодняшний приём? Тут не излишне… Скучно?- голос Кристиана вновь вернул девочку на землю.
«Почему он спрашивает об этом? Ему действительно хочется чем-то меня занять, или же это простое любопытство?.. А может... может ему самому здесь не очень то и весело?»
Взглянув на мальчика уже с нескрываемым любопытством, Алексис ответила:
- В принципе, прием, как таковой, удался, но... Но я вообще не люблю такие мероприятия, они все для меня скучны и бессмысленны...
Услышав это, мальчик как-то странно улыбнулся, и, схватив девочку за руку, потянул ее вглубь сада.
- Давай я покажу тебе одно местечко, там нас никто не найдёт, нэ? – хотя голос мальчика оставался внешне спокойным и вежливым, а лицо не выражало практически никаких эмоций, в глазах его плясали чертики. Сам сам он тем временем продолжал: – Обычно туда никто не заходит, слишком запутанная тропка, да и знаю это место, по всей видимости, я один.
«Нет, он что-то явно задумал... Дело становится интересным, очень интересным... И откуда у него такой акцент, и изредка проскальзывающие непонятные слова?» - подумав так, Алексис заспешила вслед за Кристианом по одной из боковых тропинок, огибающей поместье и терявшуюся где-то за зарослями жасмина.

Судя по посветлевшим глазам, Алексис нравился сад и свежий воздух гораздо больше зала, что было странно. Красивые платья, маски, светские разговоры и танцы – ни это ли должно занимать маленькую будущую леди, конечно же, мечтающую о принце и красивой жизни домашнего цветка, вечно накрытого стеклянным колпаком? Существования в розах и мечтах? «Определённо, странная девочка. К тому же, почему её вначале не пригласили на приём? Не верю, чтобы мама не прислала ей приглашения… Впрочем, хорошо, что пришла именно она, кто знает, кто такая эта Эмили» К Алексис же Крис чувствовал расположение, словно она походила на него – особенно своими глазами, а точнее, их выражением. Пусть и не столь агрессивным, но всё-таки…
- Прости, конечно, что я так тебя за собой тащу, но… - недоговорив, Крис обернулся к Алексис и, всё так же улыбаясь, доверительным тоном сообщил – Я тут кое-что задумал. Ничего особенного, но нужно же как-то развеселить наше прекрасное сообщество, праздник на дворе… - «Я совсем забыл. Следовало бы отдать его ещё в зале, но потом уже будет некогда» - мальчик достал из внутреннего кармашка пиджака продолговатую коробочку синего цвета, украшенную атласной ленточкой, и протянул Вон. – Раз сегодня я твой кавалер, не изволишь принять подарок? – в коробочке лежала брошка в виде соловья. Не слишком приторно и понравится наверняка, в отличие от скорпиона, как хотел вначале Кристиан. Украшенная сапфирами, брошь была данью этикету, данью всему зрелищному миру взрослых, которым только шоу и подавай. На этом с официальной программой вечера было покончено. Оставалась чистейшая импровизация.
С полминуты они ещё петляли по тропинкам, кое-где уводившим в совсем безлюдные, хоть и красивые уголки. Наконец, дети вышли на маленькую полянку, окружённую деревьями. В центре же росла старая, до сих пор цветущая сакура, скрывавшая розовеющими ветвями скамейку и японский красный фонарик. Картинка была уютная, ароматные лепестки были повсюду, под малейшим нажимом ветра взвиваясь красноватым вихрем, превращая полянку в иллюстрацию к детской книжке. Мальчик уселся на скамейку и приглашающе похлопал ладонью рядом. Дерево было тёплым, нагретым солнцем и впитавшем его приятную, сухую, добрую надёжность.
- Вот мы и прибыли. Сразу к делу – ты любишь фейерверки? – Кристиан, вдоволь надышавшись знакомым ароматом вишни, посмотрел на спутницу, оценивая её впечатления. «Может, такая атмосфера подействует на неё расслабляюще. Пусть даже ей не нравится приём, от моего предложения она может и отказаться. Да и пожаловаться… В крайнем случае, я всегда могу отказаться. И надежда умирает последней!» - А умеешь играть на каком-нибудь музыкальном инструменте, пианино, например? - «Только кто его на улицу тащить будет? Заставлю дворецкого». В ожидании ответа, Крис проследил пальцами узор древесной коры, ощущая приятное покалывание и чувствуя маленькие щербинки на поверхности.

Дети неспешно, гуськом, шли по извилистой, почти заросшей нежно – зеленой весенней травкой тропинке. Алексис вдыхала сладостный аромат цветов, которым был наполнен сад, и счастливо улыбалась, глядя искрящимися радостью глазами куда-то вдаль, в зовущую глубину неба... Да, она была действительно счастлива в такие минуты, она забывала обо всем, что обычно, в серые будни беспросветного существования, так тяготило ее душу....
- Прости, конечно, что я так тебя за собой тащу, но…- обернувшись, Кристиан внимательно посмотрел на Алексис, а затем продолжил: – Я тут кое-что задумал. Ничего особенного, но нужно же как-то развеселить наше прекрасное сообщество, праздник на дворе…
Алексис была действительно удивлена этими его внезапными словами. Она вопросительно посмотрела на мальчика, ожидая продолжения или объяснения.
«О, вот мы и добрались до дела... «Развеселить общество», да? А он интересный паренек... С ним должно быть весело... И почему-то мне хочется ему доверять»
Задумавшись, Алексис не заметила, как Кристиан зачем-то полез во внутренний карман своего пиджака.
– Раз сегодня я твой кавалер, не изволишь принять подарок?- учтиво произнес он, протягивая ей симпатичную коробочку, завязанную темно – синей лентой.
« Надо же... А он еще и галантен... Хотя... Все равно этот подарок предназначался Эмили, и вручает он мне его из-за чистой воды случайности, да и по воле его родителей, которым, в свою очередь, нужен лишь контракт с моим отчимом... Но цвет... Темно – синий, мой любимый...»
Тихо поблагодарив, девочка открыла коробочку. Да, она не любила побрякушки, не любила драгоценные камни, и единственное «украшение», если его можно было бы назвать таковым, был серебряный крестик, извечно висевший у нее на шее еще с самого рождения. Но тот небольшой подарок ей действительно понравился; это была небольшого размера серебряная брошь в виде соловья, украшенная сапфирами.
- Спасибо... – еще раз восхищенно сказала девочка,- я буду хранить его.
Мальчик, кивнув и еще раз улыбнувшись, потянул ее еще дальше, мимо кустов роз, жасминов, сирени....
...И вот наконец их взорам открылась небольшая полянка. В самом центре стояла старая сакура, под ветвями которой Алексис заметила небольшую и достаточно уже старую деревянную скамейку.
«Сакура?.. Япония?.. Этот немного странный акцент... Да, отчим говорил что-то на счет сегодняшнего дня и причины его проведения... Он же не чистокровный англичанин, а наполовину японец... Наверное, это место напоминает этому мальчику его родину...»
Тем временем Кристиан неторопливо опустился на скамейку, не забыв при этом пригласить Алексис. Девочка неспеша подошла, вдыхая аромат старой вишни... Все мысли куда – то делись, осталось лишь ощущение легкости и свободы... Счастья, тишины, радости...
- Вот мы и прибыли. Сразу к делу – ты любишь фейерверки? – голос мальчика вновь заставил Алексис очнуться. Девочка взглянула в его глаза, в которых отражались летящие лепестки сакуры. Они были добрыми, искренними, без наигранности и фальши, но взгляд был заинтересованным и даже можно сказать оценивающим.
«Хмм... А почему он спросил? Хотя... нет, мне кажется, ему можно доверять, а лгать... Зачем? Ложь сейчас не имеет смысла»
- Да, очень... – Алексис живо вспомнились светящаяся россыпь на ночном небе... Разноцветные искорки, долетающие до звезд... – Очень.
Мальчик удовлетворенно кивнул, и, после небольшой паузы, вновь поинтересовался:
- А умеешь играть на каком-нибудь музыкальном инструменте, пианино, например?
« Нет, это вопрос был уже немного глуп... Конечно же, умею!»
И она, задорно улыбнувшись уголками губ, ехидно и даже несколько высокомерно ответила:
- Как может леди, выросшая в семье аристократов, не уметь играть на музыкальных инструментах, а, тем более, на пианино? Ты меня действительно обижаешь...
А потом, с озорством посмотрев на несколько смущенного Кристиана, рассмеялась. Рассмеялась абсолютно без причины, просто так... Просто потому, что в тот момент она действительно была счастлива.

Узоры складывались в неизвестные кандзи, почти завораживая своими естественно-правильными, не тронутыми резцом человека, невыразимо идеальными и завершёнными очертаниями – как зимний иней на стёклах, при каждом новом взгляде превращающийся во что-то иное, в то, что не смог бы показать ни один, пусть даже самый гениальный, художник. Потому, в общем, Кристиан и любил этот тихий уголок – тут властвовала природа, чьё воображение и дизайнерские возможности, очертания и границы были гораздо лучше узкого человеческого мышления, порождающего лишь подобия подобий. Как говорил один знакомый матери – человек не смог бы придумать даже кенгуру.
Ответ Алексис вырвал мальчика из блаженного состояния, отчего тот с некоторым затруднением осознал себя в пространстве. Зато очередной дьявольский план в его голове был готов на все сто процентов, и даже больше – он уже предвкушал то, как отреагирует на это разнаряженная и напомаженная толпа.
«В конце концов, нашей репутации ничего не грозит. Такое уже бывало, и не раз, и ничего! В конце концов, я же ещё ребенок», - даже в мыслях Кристиан сделал лёгкий ироничный акцент на этом слове, - «и мне с рук сойдёт. А для общественного порицания наша семья слишком влиятельна и богата – Америка и ядерное оружие это вам не шутки!»
Это была цитата отца. После первой же шалости одна из недалёких нянечек стала упрекать тогда ещё совсем малыша – семилетнего кроху – Криса за то, что он устроил погром прямо на балу, приводя в пример его папу и рассказывая об ужасах просвещённой сплетни. Малыш рыдал, пока отец не успокоил его этими словами, которые неизменно повторял из раза в раз, когда мальчик выкидывал очередную фортель.
- Как может леди, выросшая в семье аристократов, не уметь играть на музыкальных инструментах, а, тем более, на пианино? Ты меня действительно обижаешь... – протянула Алексис, смеясь.
- Упс, прости, - смущённо улыбаясь и слегка прищурясь, ответил Кристиан, восхищённо следя за смеющейся Алексис. В этот момент она была не просто красива – а прекрасна, словно её выпустили из клетки, клетки ограничений и правил… Да и её сияющие глаза, в которых бушевало тёмно-синее море, выражающие полное и беспрекословное восхищение окружающим миром, были совершенно бездонные и буквально подчиняющие своей красоте. Эмоции, причём искренние и торжествующие над серой обыденностью, придали кукольно-беспристрастному и холодному личику неповторимую очаровательность, делая его живее и ещё более красивей.
«Похоже, вот что увидел Пигмалион, когда боги оживили его статую»
Кристиан засмеялся вместе с девочкой – а почему бы и нет, раз у него было такое хорошее настроение, жизнь казалась прекрасной, а рядом сидела та, что была счастлива не менее его? Отсмеявшись, мальчик откинулся на спинку скамейки и запрокинул голову, глядя в небо. Белые барашки мирно плыли по бархатно-недосягаемой вышине, подсвеченные сбоку ярким полуденным солнцем, плавно колыхая воздушными краями своей сладкой ваты. Минами-Вирлейм бездумно поднял руку, «проводя» ею по нежным перистым подушечкам, и снова повернулся к девочке. Покладисто, как первоклассник, сложил руки на коленях:
- У меня есть идея, связанная с нашими дорогими гостями и, - Кристиан подмигнул, лукаво улыбаясь, - с фейерверком. Поможешь мне? Обещаю, будет весело и красиво.
Ну, ещё бы. Красиво будет точно, учитывая размеры и украшения торта.
«Хотя, назвать этого монстра просто тортом – всё равно, что обозвать Темзу лесным ручейком, а Тауэрский мост – плотиной бобра»
Да, это чудовище кулинарного искусства трудно было переоценить. Семь этажей, диаметр – в три обхвата, а Крису – во все четыре, а уж вид… Белый, воздушный, лёгкий, похожий скорее на громадное безе, чем на торт – тяжеловесный, жирный, облитый кремом - в полном смысле этого слова. Украшенный всякими вишенками, розочками, фигурками, узорами из сливок, он готовился целый день под присмотром почти всех шеф-поваров матери.
«Тем лучше будет наш сюрприз. Право слово, не ночную же бабочку туда засовывать, это будет совсем не комильфо. Вот лет через семь, может, и пройдёт. Сливки – это куда легче, чем крем и тяжёлые пласты теста…»
Кристиан выжидающе смотрел на Алексис, всем своим видом уговаривая её согласиться.

Алексис сидела на деревянной, нагретой мягкими лучами весеннего солнца скамейке и с упоением вдыхала аромат вишни. Полуденное солнце проглядывало сквозь прозрачно – розовые лепестки цветов, покрывавших ветви старого дерева, и невидимыми теплыми руками мягко касалось волос девочки, не растворяясь и не теряясь, как это бывает обычно, в черном цвете ее шелковистых волос, а проскальзывая по ним, оставляя свой светящийся поцелуй на каждом... Глаза самой Алексис искрились счастьем, тем счастьем, которое, появляясь ниоткуда, ярким стремительным росчерком своего золотого пера перечеркивает весь серый мир, всю жалкую обыденность, расцвечивая ее миллионами красок единой палитры.
«Ведь есть же счастье на этой земле! Оно есть...»
Да, счастье есть... Такое чистое, светлое и могучее, необычное тем, что совершенно беспричинно; оно поднимается с самой глубины души и вырывается на свободу искрами смеха... Это то счастье, от которого обретаешь крылья и единым потоком света взмываешь ввысь, в просторы этого бескрайнего, зовущего синего неба.
Алексис не могла остановиться, она заливалась детским радостным смехом... Она не слышала ответа Кристиана, не замечала того, что мальчик, внимательно посмотрев на нее и, видимо, уже окончательно на что-то решившись, присоединился к ней, так же счастливо смеясь... Его серебристые глаза, обыкновенно застланные пеленой непроницаемой вежливой отстраненности, согрелись, обретя неповторимый небесный оттенок, а светлые волосы разметались по лицу, гоняемые озорным ветерком...
Вскоре два детских голоса, переплетаясь, унеслись в бездонную вышину, отзвучав озорным эхом в самых отдаленных уголках сада...
Несколько минут дети просто молча сидели. Потом Кристиан повернулся к Алексис, и, немного робея, произнес:
- У меня есть идея, связанная с нашими дорогими гостями и с фейерверком. Поможешь мне? Обещаю, будет весело и красиво.
Странная искорка пронеслась в глазах мальчика.
«Что это? Озорство? Проказа? Или он чего-то недоговаривает?..»
Кристиан молчал, выжидающе смотря на Алексис и как бы уговаривая ее решиться. В воздухе повис вопрос...
«Согласиться? Или нет? А если он надумал что-то не то? А, впрочем, какое мне дело? Это общество, оно как болото... Затягивает, привлекает... На поверхности оно спокойно и безбрежно, кажется, ступишь туда, и спокойно пройдешь... В любой момент сможешь уйти... Но нет, оно захватит тебя, затягивая все больше и больше, глубже... За каждым плохим поступком последует другой, еще ужаснее, и с каждым шагом ты все больше и больше будешь проваливаться в эту жижу алчности, крови, фальши, пока не окажешься на самом дне, пока твоя душа не растворится окончательно, не оставив от себя ничего, кроме зияющего черного отверстия... Пока твою звериную сущность не поглотят другие... Я знаю, мы еще дети с этим мальчиком, и для всех них мы ничто, лишь пешки в жалкой игре под громким названием «жизнь»... Но я сделаю все, чтобы хоть как-то изменить это общество, чтобы всколыхнуть его, и даже отомстить ему...»
Подумав так, Алексис взглянула на Кристиана, и, вдохнув тягучий вишневый аромат, стоявший в застывшем воздухе, произнесла:
- Хорошо, я постараюсь помочь,- она улыбнулась, а потом вновь продолжила, вопросительно смотря на мальчика:– Только для начала скажи, что именно я должна делать? Я надеюсь, ничего опасного, а уж тем более, незаконного?
Договор уже почти состоялся...
«Что ж... Ну, посмотрим... В любом случае этот вечер не должен быть обычным...»