Маленькая комнатка расположена на первом этаже, так как для Эрлейт проблематично спускаться на коляске по лестнице, а, если сказать точнее, то это сделать практически невозможно. Вероятно, когда-то это помещение служило подсобкой, или даже кладовкой. Окошко большое, но странное, кривое. Вдоль стены большой шкаф. Множество ящиков его заперты, хотя некоторые открываются. А так, кроме большой кровати и прикроватной тумбы, здесь больше мебели и нет...

«Боль в груди… очень частое дыхание, все плывет перед глазами, взгляд ни за что не может зацепиться. Хотя, что-то он все же улавливает. День. Солнце. Дорога. Слезы блестящими ручейками вытекают из уголков глаз. Громкий гудок и визг тормозов бьют по ушам. Боль. Свет. Тьма».
Эрлейт в ужасе открыла глаза. Сознание отказывалось перемещаться из мира не слишком приятных грез в еще более суровую реальность. Перед глазами все еще мелькали кадры из сна. Сердце бешено колотилось в груди, воздух с хрипом покидал легкие, словно девушка пробежала как минимум стометровку. Что-то опустилось на ее плечо, точно успокаивая. Это и в самом деле помогло. Росс снова закрыла глаза и постаралась сжаться в комочек под теплым одеялом, которым была заботливо укрыта. Далось ей это нелегко, непослушные ноги пришлось подтягивать руками.
-Снова… снова этот сон… сколько уже можно переживать этот момент аварии? Страшно… почему же мне так страшно… - слезы подступили, стремясь вылиться из глаз наружу, закрыв руками лицо, Лейт пыталась сдержать их. У нее ничего не получилось, и капли оставляли мокрые пятнышки на ткани.
-Тот самый день, когда я попала в аварию… день, который изменил мою жизнь. Хотя я благодарна судьбе, которая волей случая помогла мне встретиться с Хаэ…
-Хаэ… - воскликнула Лейт, приподнимаясь на локтях и обшаривая комнату взглядом, пытаясь определить местонахождение парня. Но его не было в помещении. Страх липкой паутиной окутывал сознание. Ее фобия одиночества дала о себе знать, и девушку начала колотить дрожь.
-Хаэ! – пронзительно закричала Лейт. Ее бегающий взгляд продолжал прыгать по предметам, ища хотя бы записку. Но ее не было. Зрачок на долю секунды остановился на часах, которые показывали половину четвертого. Всю ночь девушку мучили кошмары и призраки, созданные воображением. Сейчас же надо было что-то делать. Находиться одной в комнате было настоящей мукой. Лей потянулась к вещам, отбросив в сторону одеяло. С брюками было много возьни, но Росс справилась. Трясущимися руками натянув на себя топ, девушка стала надевать теплую кофту, но впопыхах запуталась в рукавах и еще некоторое, кажущееся таким долгим, время провозилась с этим. Когда растрепанная голова девушки оказалась на «воле», Эрлейт поняла, что в комнате она не одна, и обернулась.

Михаэль каждое утро вставал рано, наверное, это было даже на автоматизме, ведь марионетке вовсе не нужен будильник или человек, который таковым является. Все это было в зависимости от того, насколько он уставал, использовал свои способности к телепортации. Сейчас все было стабильно, в пределах нормы. Каждый раз, просыпаясь, он старался не тревожить Эрлейт, ведь ее сон иногда был настолько глубок и сладок, что лишнего звука произвести не хотелось, чтобы не разбудить это милое спящее маленькое существо. Иногда Росс мучили кошмары, Кесслер всегда определял это и старался разбудить, хотя порой и не получалось. Сегодня представляло собой прохладный очередной будний день, погода которого меняется из крайности в крайность. Вроде было солнце, а затем вновь все затянуло тучами и похолодало. Казалось, что вот-вот с неба посыплется пушистый, белый снег, который обжигает кожу холодом, падая на нее. Но Михаэль ничего такого не чувствовал. Ни холода, ни тепла. Иногда он задумывался о том, что, оказывается, не так и много знает о людях и об их чувствах. Если бы он не встретил Лейт, то жизнь его бы особо не сдвигалась с мертвой точки и такая бы скучная и осталась. Но теперь… они вместе в психиатрической лечебнице, проводят время друг с другом, что очень греет сердце. А есть ли у него сердце? Что же так сильно бьется глубоко внутри? Так бы хотелось это узнать. Хаэ подошел к шкафу и беззвучно открыл его дверцу, чтобы заранее подготовить вещи потеплее для Эрлейт. Подобрав теплую курточку, он достал ее. Юноша уже было хотел закрыть шкаф, как услышал свое имя. Это была Росс. Кесслер хотел у нее спросить что-то вроде «Что случилось?» или «Что?», как она опередила его, еще раз назвав имя. Немного погодя, она поняла, что Михаэль тут, с ней, рядом, в нескольких шагах, всего лишь. Просто, наверное, за дверцей шкафа его было не видно, учитывая крайнюю худощавость марионетки. Он закрыл шкаф, выйдя из-за дверцы, после чего улыбнулся Эрлейт и подошел на пару шагов, смотря на нее. Он сразу заметил, что и без его помощи она сумела приодеться. Затем он очень тихо произнес несколько слов.
- Я с тобой, Лейт – еще раз улыбка. Куклы, разве они умеют улыбаться или проявлять какие-либо эмоции? Нет, раньше Хаэ не мог этого. Росс научила его улыбке, настоящей, искренней, она посвящена лишь ей и никому более. Кесслер подошел к кровати, где сейчас лежала девушка. Сегодня она проснулась необычайно поздно, обычно в десять часов она уже завтракала, а сегодня… уже давно день. Видимо, она сильно устала. Михаэль присел на край кровати и положил аккуратно свернутую курточку рядом с самой Эрлейт, на одеяло, которым она была укрыта.
- Ты, должно быть, голодна. Давай я тебе помогу одеться, и вместе сходим за едой. Если хочешь полежать, я сам схожу – он взял ее за руку, кажется, ей и правда снился не очень приятный сон, от которого так и хотелось бы пробудиться пораньше. Но тогда почему она проснулась так поздно?
- Лейт… у тебя все хорошо? Ты бледная – как всегда заботясь о Росс, Кесслер коснулся рукой ее лица, которое сейчас выглядело совершенно белым, будто мелом провели. А может, она замерзла? А вроде день и не такой холодный. Хотя, Михаэль не мог судить об этом, ведь чувствовать холод, тепло он не может. Хаэ всегда беспокоился о человеке, который ему дороже жизни, он очень хотел, чтобы у нее все было хорошо, всегда и везде. Они оба потихоньку привыкали к пребыванию в лечебнице, правда еще не до конца освоились, поэтому Эрлейт может бояться некоторых не совсем адекватных пациентов. Хотя, если она просто от незнакомых людей шугается, то от неуравновешенных, больных и странных так тем более будет.
- Лейт… я за тебя волнуюсь. Надеюсь, все в порядке. Если я только смогу помочь. Скажи мне… скажи. Ты мне дороже всего, что только есть. Держись. Тебе надо отдохнуть? Или наоборот, отдыхать до мозга костей надоело? Может, просто стоит прогуляться и подышать воздухом?
Михаэль все ожидал, когда девушка ответит. Погода навевала какую-то своеобразную тоску и тревогу, а из-за переживаний марионетка себе просто места не находил.

В комнате определенно кто-то был, но вот кто? Дверца шкафа была открыта, и как только Лейт не заметила этого раньше? Тихое вошканье, но потом все звуки исчезли, заставив Росс напряженно ждать появление «чужака». Как медленно текут секунды… Насколько мучительно ожидание, а, особенно, ожидание неизвестного. Но вот дверка закрылась, из-за нее вышла тонкая, очень тонкая фигура, что даже одежда не могла прикрыть жуткой худобы. Но такая знакомая...
-Михаэль… - радостно дрогнуло сердце, все страхи и волнения разом исчезли, стоило лишь осознать, что единственный дорогой ей человек рядом с ней, совсем-совсем рядом. Хаэ держал в руках ее куртку, которую вероятно и искал в шкафу. –Такой заботливый, милый, ласковый… было б таких людей побольше.
- Я с тобой, Лейт. Ты, должно быть, голодна. Давай я тебе помогу одеться, и вместе сходим за едой. Если хочешь полежать, я сам схожу, - ласковая улыбка, которая всегда до предела поднимает настроение. Михаэль подошел к кровати, положил курточку на одеяло, взял ее маленькую, холодную ладошку в свою. Странные у него руки, но Лей давно привыкла, что ее лучший друг не человек, знала об этом и смирилась. Аккуратно проведя пальчиком по полоскам на его ладони девушка тихонько улыбнулась. Всегда чуть теплые, всегда одной температуры – что в холод, что на жаре.
- Лейт… у тебя все хорошо? Ты бледная, - заботливый и, кажется чуть встревоженный голос Кесслера, легкое прикосновение к щеке. Всегда вдвоем. Все, кто был рядом – исчезли, ушли вдаль, а никто больше теперь и не нужен. Наверное, случись сейчас что с Эрлейт или с Михаэлем – второй не пережил бы потери. Лей не раз снилось, что Хаэ мертв, причем, каждый раз смерти были разными, и каждый раз она просыпалась в холодном поту и с сильной дрожью.
-Хаэ… - еще одна улыбка, еще более теплая, чем та, которой одарил ее парень, - Как я рада, что ты тут… - потянувшись вперед, она провела рукой по его волосам, красиво укладывая взъерошенные пряди, - давай вместе сходим в столовую, не хочу пока что находиться в этой комнате. А потом, давай сходим на улицу? Хоть и холодно, но глоток свежего воздуха просто необходим… - Лей прижалась головой к груди Михаэля, наслаждаясь осознанием того, что она не одна. Фобия на время прошла, дрожь прекратилась, и можно было снова радоваться жизни, если это чувство можно так назвать. – Все хорошо… теперь-то все хорошо. Просто снова кошмар приснился, но это пережить можно.
Девушка нехотя отстранилась, все еще чувствуя щекой прикосновение. Желудок просил кушать, а терроризировать его – приятного мало.

Росс определенно обрадовалась, увидев Кесслера, видимо, она думала, что одна в комнате. Ее всегда заботила компания, она не могла находиться одна, без никого. Михаэль был несколько другим, он не любил компанию, не считая Лейт, предпочитал одиночество. Хотя, без Лей ему всегда становилось неловко, такое неопределенное чувство. Привязанность? Нехватка внимания того самого человека? Интересно, почему кукла может проявлять эмоции? Эрлейт, может, такой человек, что и не такому может научить? Возможно…
-Когда я представляю, что меня могло не существовать, мне становится почему-то грустно. Эрлейт и я, мы неразлучны, мне больше никто кроме нее не нужен. Счастье только видеть ее радостное лицо, добрые глаза, теплую улыбку. Без нее меня бы не существовало. А смогла бы она существовать без меня? А что, если бы мы тогда не встретились?
-Хаэ… Как я рада, что ты тут… - потянувшись вперед, Лейт провела рукой по волосам юноши, красиво укладывая взъерошенные пряди - давай вместе сходим в столовую, не хочу пока что находиться в этой комнате. А потом, давай сходим на улицу? Хоть и холодно, но глоток свежего воздуха просто необходим… - Лей прижалась головой к груди Михаэля.
Эти слова девушки так обрадовали марионетку, что он вновь улыбнулся. Лейт боялась быть одна… значит, они везде должны быть вместе, не разлучаясь, никогда и нигде, не при каких условиях, что бы там ни случилось. На улице была плохая погода. Люди говорят, что у них болит голова, плохое настроение, когда пасмурно, собирается или же идет дождь. Правда ли это? Как это узнать? Интересно, что же Эрлейт сейчас чувствует? Ей плохо? Больно?
-Конечно – Кесслер вновь улыбнулся, ответив на вопрос девушки. Руки слегка скрипнули, и он обнял девушку. Может, ей холодно? Или просто нужно внимание?
-Все хорошо… теперь-то все хорошо. Просто снова кошмар приснился, но это пережить можно. – продолжила Лейт, после чего отстранилась. Все понятно, видимо, ей очень хотелось кушать, голод просто так не отпускает. Хаэ не знал, что значит быть голодным, но знал, что для людей все это необходимо. Они иногда говорят о еде «вкусно» или же «невкусно», но он так и не понимал, что значат эти слова. Есть и положительные стороны того, что Кессер кукла. Наверное, это то, что необходимых потребностей у него просто нет. Юноша поднялся с кровати и тихо подкатил коляску к кровати. Он так же безмолвно поднял Лейт на руки и усадил на коляску. Руки вновь неприятно скрипнули. Михаэль улыбнулся и открыл дверь, после чего покатил коляску по коридорам к столовой больницы. Предварительно еще раз посмотрев в окошко, он все больше и больше понимал, что погода навевает тоску и грусть.
-Что за кошмар снился Лей? Почему она такая встревоженная… бледная… обеспокоенная чем-то? Почему я не могу этого понять?! Мне не снятся кошмары, не снятся сны. Я так плохо понимаю людей. Я так хочу тоже быть человеком! Чтобы всегда знать, что чувствует Лейт…
---Столовая лечебницы

-Конечно, обычное слово, самое-самое простое, но почему же оно так греет сердце и душу? Может потому, что это слово произносит человек, который тебе так дорог? Человек… Михаэль не человек, но Лейт так часто об этом забывала, что воспринимала парня как необычного, но человека. Легкий скрип и Лейт чувствует себя заключенной в объятья. Ну что может быть лучше? Хорошо, спокойно, тепло, словно кто-то затопил внутри нее большую печь.
Хаэ поднялся с кровати, подкатил поближе черную с серебром коляску. Росс без особой нежности посмотрела на это лишнее подтверждение ее слабости. Она инвалид и с этим уже ничего не поделаешь. А ведь иногда так хочется станцевать, спокойно пройтись по улице или просто выбежать навстречу Михаэлю с радостным криком. Но это невозможно. Боль заполнила и без того больную душу. На глаза навернулись блестящие слезы, хотя девушка и постаралась стереть их поскорее, наверняка, Хаэ это заметил. Его руки снова скрипнули, когла он поднял свою подругу с постели и аккуратно усадил в коляску.
-Всегда удивлялась тому, как такое хрупкое, на первый взгляд, тело может так спокойно поднимать большой вес. Хотя я вешу мало… Неуютно и страшно становится, как перед глазами появляются картины, будто дерево, из которого сделаны его конечности, ломается. Но на этот случай, я всегда что-нибудь придумаю, - стараясь успокоить себя, Лей подняла глаза, желая увидеть лицо Кесслера. –Нам надо всегда-всегда держаться вместе, - такое милое, детское, наивное желание, но именно оно дает силы жить в этом мире. Только так, держась за руки. Ее немного напуганный взгляд встретился с встревоженными глазами Хаэ. Все-таки он беспокоится за нее. Это так приятно осозновать.
Кесслер открыл дверь и выкатил коляску в коридор. Повозившись в сиденье и устраиваясь поудобнее, Лей открыла скрытое отделение в коляске. Все было на месте. Осторожно вытащив флейту, Эрлейт пробежалась по ней пальцами.
-А ведь я сама смогу сыграть ту мелодию из шкатулки Хаэ… Почему эта мысль мне раньше в голову не приходила? Сегодня обязательно попробую, ведь мелодию я уже давно успела выучить наизусть, сдулаю ему приятное… - для пробы сыграв несколько коротких трелей разных мелодий, девушка убрала драгоценную флейту на место.
-Хаэ, ты не против, если сегодня вечером я посмотрю, что с твоими руками? Меня беспокоит, что скрип стал таким громким. Все хорошо? – протянув назад руку, она коснулась руки Михаэля, что лежала на поручне коляски, теперь уже настала очередь Эрлейт расспрашивать. Тревожный и наполненный скрытой болью взгляд, но ободряющая улыбка на губах и чуть дрожащая рука на черном подлокотнике коляски…
----->Столовая лечебницы